Дмиро Булах: Сейчас есть много расходов, которые для меня удивительны

Война не исключила проблему коррупции в Украине. Напротив, ее проявления стали более болезненными для украинцев в целом и для харьковчан. Целесообразны ли расходы общин не на оборону, прозрачно ли тратятся деньги на восстановление и фортификации 057.ua говорили с Дмитрием Булахом, соучредителем "Харьковского антикоррупционного центра".

О расходах

Много затрат, которые для меня удивительны, и это, кстати, по всей области такая история, к сожалению, это не только о городе Харькове.

Расскажи, пожалуйста, я вижу, что ХАЦ продолжает мониторить расходы. Последние статьи и до этой статьи, которые я читаю, время от времени это о расходах, которые даже часть общества считает нецелесообразными – цветы, реконструкция парков – почему так?

Много затрат, которые для меня удивительны, и это, кстати, по всей области такая история, к сожалению, это не только о городе Харькове, много затрат, которые, на мой взгляд, являются третьими, четвертыми, пятыми приоритетами для такого времени, в котором мы живем. На мой взгляд, что нужно было больше, чтобы, конечно, уделять внимание вопросам обороны и поддержки временно перемещенных лиц, и что касается поддержки оставшихся без жилья харьковчане. К сожалению, очень много разных потребностей, но прежде всего потребности обороны, на мой взгляд, вот, но, к сожалению, почему-то много и в 25-м году, несмотря на всю тяжесть ситуации, которые тратятся на какие-то стройки, на какие-то украшения.

Какие наиболее поняли кейсы или спорные кейсы, по-твоему?

Да их на самом деле много, то есть, я знаю, что планируются вообще большие затраты, некоторые отменяют, а некоторые для меня очень странны в том смысле, что, ну, я понимаю, когда мы меняем какие-то элементы инфраструктуры, например, теплоснабжение или водоснабжение, ну, понятно, что эти объекты, они, к сожалению, уже с течением времени. понятно, что никуда не денешься. С другой стороны, ну, для меня удивительно, почему большие вложения вкладываются в какие-то имиджевые проекты, например, сейчас строительство возле расположенного каскада смотрит на Благовещенский собор. Это для меня, мягко говоря, не обязателен объект для такого времени.

К примеру, коммунальное предприятие "Харьковзеленстрой" объявило торги на 37,8 млн грн на капитальный ремонт сквера у "Вечного огня" и благоустройства прилегающей территории по ул. Университетской, 16, - из сообщения ХАЦю

Возможно, потом следовало бы его строить, возможно, но, прежде всего, это нужно было бы проанализировать, нужно ли это. Сейчас это происходит. Ну, то же касается многих ремонтов, например, инфраструктуры, касающейся зеленых насаждений, парков и так далее.

Ну, сейчас там последние, например ремонты озера в Центральном парке. Я понимаю, я не против озера в Центральном парке и не против Центрального парка, но есть просто актуальность этой потребности в настоящее время.

Вы анализировали цены, это как там при Кернесе был такой традиционный "распил", или это все-таки больше имиджевая история?

Ну, я думаю, что это имиджевая больше история, хотя это, если мы говорим о городе, об области, меня там другое мнение.То есть, о городе, мне кажется, это имиджевая больше история, хотя я думаю, что, конечно, деньги, средства само себя не усваивают. Я думаю, что есть какие-то интересы в этом, но больше имиджевая, это больше история о том, что не хочется себе признавать тяжесть ситуации и жить в войне чисто ментально. И это какое-то перестраиваться не хочется, но здесь при Кернесе было все гораздо хуже.

И процент превышений в цене был больше, и объектов таковых было больше. То есть мне, на мой взгляд, стало лучше, но при том, что стало лучше, я не могу сказать, что это вообще прошло. То есть, оно лучше, в целом я соглашаюсь, что меньше стало каких-то злоупотреблений, на мой взгляд, но многое еще есть над чем работать.

О восстановлении

Мое лично впечатление, что это вымывание средств на разных объектах.

Ты сказал, что у области другая история?

Да, я считаю, что в области вообще другая история, к сожалению, если мы берем всю область. То есть, есть и разные общины по-разному, конечно, что близнецы, условно, сильно отличаются от Старого Салтова, и ситуация, которая там есть, и безопасна, и вообще.

То есть, что касается потерь, я имею в виду, но в общем, если брать областные власти, то меня впечатление, например, того же лицея в Старом Салтове, что это история о том, что сейчас там планируется, он разбомблен, восстановлен, разбомблен, сейчас там планируется укрытие в Старом Салтове, в этом же лицее. Мое лично впечатление, что это вымывание средств на разных объектах.

Вот, как раз по этим проектам восстановления, так называемых, мы видели историю в Салтовском лицее, мы видели ЦНАП в Изюме, но это же вся история все равно продолжается, продолжается, продолжается. Насколько вообще сейчас уместно все это проводить, и проводить, в частности, и технические экспертизы, потому что чиновники часто говорят, если мы сейчас не сделаем это, не потратим деньги, завтра придут инвесторы и скажут, дайте документы, дайте, куда вкладывать деньги, у нас их не будет.

Не знаю, я думаю, что восстанавливать точно нет смысла.Большое капиталовложение, которое делается не без анализа многих факторов, в том числе безопасности, на мой взгляд, делать, если это не какие-то объекты критически социальной инфраструктуры, то я думаю, что это рано пока делать. Возможно, можно делать домашнее задание и готовить какие-то предыдущие проекты, возможно, но опять же инвесторы, это неправильное слово для таких объектов, доноры, я бы сказал, потому что я не вижу перспективы инвестиции в социальную инфраструктуру. Инвестиция – это определенное капиталовложение для получения прибыли в будущем, это же не о прибыли строительство больницы или строительство ЦНАП, там прибыли в принципе никакой.

Это доноры какие-нибудь могут приходить теоретически в будущем и потом уже, если у нас будет такая возможность, желание и готовность, тогда они будут это вкладывать. Но я не уверен даже в этом. Мне кажется, первая потребность сейчас – это финансирование сил обороны, силы обороны остаются, к сожалению, недофинансированными, во многом, относительно средств, и это ключевые факторы, которые, по моему мнению, были бы важны сейчас.

Насколько общины контролируют все эти вопросы, потому что многие люди уехали, в частности, пассионариев активных из региона уехали, еще больше на фронте.

Да, очень многие войска. Насколько сейчас это подконтрольно? У нас, мы видим, все же децентрализация немного сворачивается. Конечно, это требования войны, и здесь нечему удивляться, что большая закрытость, большая секретность, она не всегда оправдана, но это факт.Конечно, после, дай Бог, отразиться, после того, как это закончится, нам нужно будет определенным образом возвращать эту историю назад. Конечно, община не очень часто понимает, куда это все тратится. Надо понимать, что у нас и до Великой войны были проблемы, а сейчас, честно говоря, из-за войны, потому что все еще больше закрылось.

Но я думаю, что городской совет, городское руководство что-то иногда предпринимают какие-то попытки, но они тоже не системны, на мой взгляд. Надо бы стоило все же больше, все равно есть возможность для большей открытости, хотя бы объяснять свои действия более открыто. Мне кажется, это стоило бы. В области еще гораздо хуже, на мой взгляд.То есть там, к сожалению, пока да.

О воровстве на фортификации

Контроля нет. Создаются некие органы, ВСК. Но ни одного, к сожалению, мы не видим результата.

А вы свидетельствовали также за историю не только гражданских построек, но и создание фортификационных сооружений в Харьковской области . Как там все прозрачно, можем ли мы говорить о том, что там не было открытия?

Ну, за рукой никто никого не хватал, но мы видим результат.Мы видим ситуацию 24-го года Харьковской области, сейчас мы видим Сумскую область. Поэтому, конечно, что из-за военного положения и секретности это эффективно проконтролировать трудно. Я думаю, что после войны будет много вопросов на этот счет.

То есть очень много и сейчас вопросов у военных, мы все их слышим, и не только военных, и гражданских, но мы понимаем, что там уже были расследования, и есть определенные подозрения, что злоупотреблений было очень много, и не только в Харькове, но вообще.

Вы исследуете их, активисты?

Мы не можем... информация закрыта из-за войны. Это сенситивные закупки, сенситивное строительство.Мы мало что видим, скажем так, в открытом доступе.

А как реагируют правоохранители?

По-разному реагируют. Иногда реагируют, иногда не реагируют. Здесь такая история. То есть трудно сказать, насколько они как-то прислушиваются или что-то. Они, я думаю, сейчас такое время, что все очень сильно вертикально все у нас.

Поэтому эффективного контроля с точки зрения правоохранительной системы я не ожидаю. К сожалению. Но это мог быть парламент. Но парламента, к сожалению, практически нет. Потому что контроля нет. Создаются некие органы, ВСК. Но ни одного, к сожалению, мы не видим результата.

Настроение достаточно пессимистично по всему этому контролю?

Реалистичный. Мы понимаем, что во время войны это сделать невозможно, потому что мало информации. У правоохранительных органов, мне кажется, нет той независимости, той частой компетенции. И сам доступ на эти объекты через безопасность. И проконтролировать это очень тяжело.

Все-таки, по-твоему, пока отстраивать свои отношения в общине Харькова, общинах в области, для того чтобы, все же, как-то контролировать действия власти?

В области мне труднее говорить, я харьковчанин, но в Харькове, мне кажется, община достаточно эффективна пока противодействия. Мне кажется, что у нас даже во время войны в чем-то стало даже лучше во взаимодействии между общиной и властью. Но это, конечно, такие косметические штуки, если мы говорим о таких серьезных, капитальных, то это еще впереди. В принципе, контроль какой-то есть у общины, есть какая-то позиция городских властей определенного взаимодействия, но это тоже не очень, на мой взгляд, пока не очень эффективно.

В области гораздо труднее, ну, там всегда было труднее, чем в Харькове. У нас много, у всех у нас не у нас, а у нас много еще работы впереди. Пока нужно, чтобы не воспользовались войной для того, чтобы росла сильная закрытость и неподконтрольность властных органов. А она, ну, такие тенденции есть, и этого надо не допустить, ну может допустить как можно меньше, или вообще не допустить, если таковая будет возможность.