За ее голову назначена награда или как самоучка стала ведущим журналистом Украины

От девочки «напобегушках» до редактора центрального канала – именно так можно вкратце рассказать историю карьеры одного из ведущих журналистов Украины – Светланы Федчун – ныне региональный редактор «5» телеканала. Те, кто смотрел "1+1" наверняка ее узнают - спецкор, который очень активно "продвигал" харьковские темы на всеукраинский эфир.

Светлана родом из Донецка, там же закончила институт, правда по специальности не "журфак".

-Как тебя занесло в журналистику?

- В журналистике я – самоучка. По образованию я экономист-менеджер - закончила Донецкий национальный университет. Позже стала кандидатом экономических наук. Но образование я получала параллельно с работой на ТВ. Это был первый коммерческий телеканал в Донецке, как альтернатива единственному областному телевидению. Сейчас он вырос до телеканала, который все знают – это ТРК Украина». Это моя первая школа жизни.

Начинала я работать в должности, как я сама называю «девочки на побегушках».

По факту я была координатором службы новостей – я договаривалась о времени съемок для журналистов редакции, распределялаоператоров и водителей, расписывала видео на кассетах и вела архив сюжетов, искала и поддерживала связь с телекомпаниями в других регионах, обменивалась с ними сюжетами. Позже я узнала, что сейчас на ТВ этой работой занимаются продюсеры новостей. Я жила тогда работой и уходила с работы домой, когда заканчивался эфир.Через 4 года я начала делать первые шаги в журналистике. На телекомпании, где я работала это не приветствовалось. К тому времени появилась еще одна коммерческая компания в Донецке – я пошла «расти» туда.

Я закончила школу новостей «ВВС-Украина» - это был мощный толчок и через время я не только стала журналистом, но и главным редактором выпуска новостей, который выходил на телеканале «Интер» в региональном режиме. Однако, амбиции «большого» телеканала меня не оставляли.Я успела поработать собкором в Донецкой области на телеканалах «Интер», СТБ, 1+1.

-Что с этим местом сейчас?

- Мой, уже бывший, донецкий офис стоит закрытый. На нем нет вывески телеканала, поэтому он не привлек внимание нынешних временных «хозяев» города. Но заходить туда невозможно – там все, что напоминает о прежней мирной любимой работе. У каждой вещи своя история, даже старые DVD кассеты хранят столько информации, сколько можно накопить за годы работы. А по аккредитациям можно писать историю наших съемок!

-В 2014м году было опасно работать в Донецке. Тебе из-за этогопришлось покинуть дом?

- Когда в Донецке начинались «сеператистские волнения» - весной 2014 года на журналистов национальных каналов просто начали охотиться – врывались в редакции, угрожали, били.

Мы перешли на подпольный режим работы – шифровались, прикрывались чужими удостоверениями, но продолжали снимать сюжеты в новости.

Это было очень сложно и, честно, опасно. Когда я начала бояться подходить к нашей машине со съемки – мне казалось она взорвется – мы с моим оператором Сергеем Серовым приняли волевое решение на время поехать в Киев, в наш офис. Думали, что через неделю-две сможем вернуться, но… Я несколько раз съездила в командировку в АТО. Мне очень сложно там работалось, потому что я видела донецкие степи без окопов и видеть эту землю изъезженную гусеницами танков – это очень больно.

-Ты сразу решила для себя переехать в Харьков или почему твой выбор пал на этот город? Трудно было переезжать?

- Редакция меня командировала работать в Харьков – собкором в области. Я даже не представляла насколько будет сложно адаптироваться в другом регионе! Ведь, профессия журналист – это, прежде всего, контакты: со всеми оперативными службами, пресс-службами, знакомства с чиновниками, героями историй, сюжетов. Я у меня в Харькове не было ни одного знакомого и я не знала где что находится - до моей командировки я была в городе только проездом. Мне колоссально помогли харьковские коллеги! Без них я бы не справилась. Буквально все понимали мое состояние и ни разу никто не отказал ни в контакте, в поиске необходимой информации. Харьковская команда журналистов очень сильная – я ощутила хорошую школу подготовки, глубокое понимание профессии, здоровую конкуренцию и «чувство плеча». В Донецке журналисты тоже друг другу помогали, мне было легко общаться с местными журналистами. Знаю, что так не во всех регионах. Мне повезло с коллегами – меня приняли, как «свою». Я это очень ценю. Спасибо, друзья!

-Смотришь новости своего города? Что впечатляет больше всего?

-Я преимущественно читаю новости Донецка, потому что смотреть – не хватает эмоций. Когда я читаю – я переживаю свои эмоции, а когда смотрю – еще и чужие. Я, как человек разговаривающий с телевизором J , боюсь показаться очень невоспитанной, когда смотрю то, что сейчас происходит в моем Донецке.

-Ты ездила домой после оккупации, наверняка обратила внимание на детали, что помнишь?

- Да, конечно, я регулярно бываю дома. У меня в Донецке – родители и много друзей, которые по финансовым причинам не могут себе позволить жить на мирной территории Украины.

Перед тем, как уехать из Донецка мы с коллегами узнали, что за наши головы объявлено вознаграждение.

- Потом была информация, что о «расстрельных списках», по которым на блок-постах вычисляют «врагов республик». Хотя, я крайне осторожна и стараюсь не привлекать внимание, но понимаю, что эти поездки опасны. Но я не могу не ездить - там меня ждут, как нигде больше.

-Светы ты переехала в Киев и пошла работать редактором на один из центральных каналов. Тяжело, но расскажи что такое для тебя информационная война?

- Я с самых первых дней войны, не веря в нее, говорила, что в 21 веке стыдно воевать с оружием в руках. Можно воевать технологиями, экономическими методами, научными, но не с применением реактивного и химического оружия. Мы же понимаем, что после того остается только выжженная земля. Это не срастается в мозгу нормального человека-созидателя.

Но информационная война еще страшнее, чем, собственно, боевые действия. Потому что в ней участвует гораздо больше людей, не подготовленных, как военные, к бою.

Мне, как журналисту с опытом, иногда бывает сложно отличить реальную информацию от фейка – я попадаюсь иногда на удочку. Но я знаю, как проверить информацию, в каких источниках это сделать, по каким признакам можно засомневаться в правдивости информации, а зрители часто принимают все за чистую монету и даже не пытаются проверить, потому что у них нет сомнений, часто они не думают, а только потребляют. А журналистская практика показывает – сомневаться нужно во всем. Это заставляет искать подтверждения в других источниках.Я просила, своих близких в том числе,анализировать то, что происходит вокруг, не вестись на обещания лучшей жизни, если это ни на чем не основано.

В начале «мракобесия» в Донецке я часто повторяла одну фразу людям, которые не могли понять что происходит – «включайте мозги».

-Как назвать то, что показывают по ТВ в Донецке?

- То, что показывают в эфире, там (в Донецке) – это зазеркалье. Готовят такие же сюжеты, которые выходят в эфире украинских каналов, примерно с такой же структурой, участниками, комментаторами только суть - точно наоборот, ни шагу влево, ни шагу вправо. У них есть такие же «сводки с фронта», спикер штаба, герои сюжетов, темы материалов, НО! По сути - все в зеркальном отражении! Вот как простому человеку отличить - где истина? Нужно включать мозги.

- Что бы ты посоветовали жителям своего региона, как отличить ложь?

- Откровенную ложь легко отличить, если задаться целью – просто нужно проверить информацию в альтернативном источнике. Но доступа к украинскому ТВ на оккупированной территории нет, хотя чиновники это обещают сделать с первых дней войны! Доступ к сайтам ограничен. Поэтому я считаю, информационную войну украинская сторона, к сожалению, проигрывает. Я, как журналист, осознаю свою неспособность донести людям в моем регионе достоверную информацию и страдаю от этого на физическом уровне. Хотела бы сказать отдельно зачинщикам псевдо-республик: чтобы власти «услышали голос Донбасса» не надо оттуда было выдворять журналистов национальных каналов – может, услышали бы, а теперь – кричите-не кричите – услышат этот голос только местные.

-Где черта информвойны?

Черта – это когда есть одна сторона и вторая сторона, а между ними – то самое сомнение в правдивости информации.

-Как противостоять откровенной лжи?

- Очень сложно. Моя бабушка говорила, у лжи –широкая дорога, у правды – узкая тропа. Ложь всегда легче воспринимается, она обрастает несуществующими подробностями, ее смакуют, а правда – она краткая, лаконичная - сказал – и все забыли. А ложь можно мусолить сколько угодно. Это любимое занятие российских ТВ. По-моему, они так заврались, что сами во все это верят.

-Как должна выглядеть украинская информ оборона? Или может как наступление?

- Ну, судя по моей натуре, я бы наступала J Но, к сожалению, очень инертно работают пресс-службы военных подразделений. Я знаю, сама проходила, и сейчас наблюдаю с позиции руководителя регионального отдела, насколько тяжело коммуницировать военкорам и журналистам в регионах с пресс-офицерами. Очень тяжело снять сюжет нестандартно, когда этого не хочет сделать человек, назначенный штабом. Журналист и так скован форматом программы, этикетом, и пр. требованиями, а тут еще, чтобы только доехать на какие-то позиции приходится тратить часы, дни для согласование маршрута, темы, спикеров. К сожалению, многие сюжеты «с фронта» получаются очень выхолощенными и это далеко не всегда вина журналиста. Пресс-офицеры должны иметь отношение к журналистике, иначе, будем иметь подобный результат.

-Каким ты видишь будущее украинского телевидения?

- К сожалению, я его не вижу. Мне настолько обидно, что журналиста приравняли к обслуживающему персоналу! Многие считают себя экспертами и диктуют, что прессе нужно снимать, как нужно подавать информацию. Сейчас каждый, кто может что-то снять на смартфон и прокомментировать это за кадром уже считает себя журналистом.

Многих блоггеров называют журналистами, но это большое заблуждение.

- Журналист – это профессия, которой учат в высших учебных заведениях. Кроме того, - это тяжелая и ответственная работа. Журналист должен подавать информацию проверенную, приводить в материале точки зрения всех сторон, участвующих или упоминаемых в нем. У блоггера нет таких обязательств. Чтобы подготовить к эфиру 2-х минутный сюжет журналист работает целый день: ищет героя, собирает комментарии, снимает видео, пишет, монтирует. А оплату труда журналистов сейчас приравняли к зарплатам кондукторов и охранников в супермаркетах. Я считаю, это несправедливо. Журналист не может закрыть двери в редакцию и забыть о рабочем дне – он продолжает работать вне стен офиса, он продолжает искать героев своих материалов, думать над темами, додумывать развитие событий.

Кроме того, мы живем в эфу цифровых технологий и все, что раньше можно было посмотреть только в эфире, теперь можно разместить на десятке популярных ресурсов и в соцсетях. Телевидение уходит в интернет, так же как реклама и торговля, даже как любовь J . Но за добрых почти два десятка лет работы на ТВ я так остро ощущаю эфир, что не могу его сравнивать с выхолощенными и рафинированными вариантами подачи информации в соцсетях.

-Как думаешь, стоит ли копаться в недостатках украинской армии (СБУ) сейчас или оставить это на время после победы?

- Я все время мучаюсь этим вопросом. С одной стороны – не время сейчас рассказывать о недостаточной дисциплине среди военных, нарушениях, воровстве, убийствах, военных преступлениях, которые имеют место быть, потому что этим может воспользоваться противник.А с другой стороны – а где же гласность и прозрачность? Недоговоренность порождает слухи и сплетни. Факты каких-то нарушений все равно станут явными, только информация может появиться в извращенном виде. А уже после этого рассказать «как оно было на самом деле» сложнее, поскольку уже посеяно зерно недоверия.Все-таки я больше склоняюсь к тому, что о нарушениях нужно рассказывать, но крайне аккуратно и вдумчиво, ощущая себя на войне. Другой вопрос, к пятому годувойны военным уже пора подтянуть дисциплину, и качество личного состава и не создавать прецедентов для разоблачений и расследований.

Читайте также:«Исповедь» харьковского блоггера: экс-работник горсовета о внутренней «кухне» пиара мэра или «Кернеса снимать слева»